Анна Вежбицка
Метатекст в тексте
ВНИМАНИЕ! В статье могут быть неточности.
... Представим себе следующую ситуацию. Лицо А говорит. Долго, о предметах сложных, абстрактных. Лицо В слушает и старается понять. Понять хорошо - это значит не только „перевести для себя” отдельные предложения лица А, по и уловить связи между этими предложениями, вскрыть мысленную конструкцию целого, мысленно овладеть тем, что говорит А. Элементарное понимание - это просто перевод следующих друг за другом и воспринимаемых слухом предложений на собственный мысленный язык.. И следовательно, слушая, лицо В стенографирует в уме мысленную запись текста, реконструирует весь текст. Но вдумчивый слушатель этим не ограничивается. Он не только стенографирует - он также комментирует. И в голове вдумчивого слушателя возникает параллельно стенограмме комментарий. Это комментарий может выглядеть, например, так:
Начинает говорить... Сообщает, о чем будет говорить... Делает оговорку... Добавляет... Перечисляет... Резюмирует... Спрашивает... Отвечает...
Чьи это предложения - говорящего или слушающего, отправителя или получателя? Разумеется, слушающего. Стенографируя в голове принимаемый текст, слушающий „на той же самой ленте” (скажем, на ее полях) записывает предложения от себя. Предложения о том, что в данный момент делает говорящий. А следовательно, в сознании слушающего возникает двухголосный текст. Не диалог, а двухголосье: воссоздаваемая („понимаемая”) последовательность предложений отправителя и собственный комментарий. Это не текст, а двутекст. Комментатором текста может быть и сам автор.
Диалогические отношения возможны и к своему собственному высказыванию в целом, к отдельным его частям и к отдельному слову в нем, если мы как-то отделяем себя от них, говорим с внутренней оговоркой, занимаем дистанцию по отношению к ним, как бы ограничиваем и раздваиваем свое авторство.
Может ли такое двухголосье монологического текста, какое нас здесь интересует, то есть двухголосье „типа мета”, быть показано при помощи ножниц? Иными словами: можно ли в таком двутексте просто „вырезать” куски, относящиеся к „мета”- голосу? Иногда можно.
В этом разделе я буду говорить о...
Потом перейду к...
В заключение я представлю...
До сих пор я говорил о ...
Затем я займусь...
Невозможно также обойти... Не могу не вспомнить о... Начну с...
Все эти и тому подобные предложения при составлении семантической записи текста нужно было просто вырезать и их запись поместить отдельно, на ленте с метатекстом. Очевидно, этот метатекст очень тесно связан с самим текстом. Эти две ленты скоррелированы между собой. Откуда бы мы знали, о каком „сейчас” идет речь, о каких „затем”, „это”, о „примере” чего, если бы мы пытались интерпретировать ленту с метатекстом независимо от ленты с собственно текстом? Однако следует признать, что в приведенных примерах можно указать целые предложения, относящиеся к метатексту, и. предложения, относящиеся к собственно тексту.
Но рассмотрим следующие формулировки:
Если речь идет об Х-е, то я могу и с ним поговорить.
Были выбраны следующие лица: X , У, Z .
Кстати говоря, я ему совсем не удивляюсь.
Он сделал все, что мог, то есть написал Х-у, У-у и Z - y .
Иначе говоря, он вел себя неприлично.
Он вел себя глупо, так как напрасно обидел Х-а.
Выделенные курсивом слова формально просто включены в основной текст, они связаны с ним грамматическими связями. Они имеют метатекстовый характер выражений.
В отдельную группу выделяются выражения, в которых эксплицитно упоминается сам акт речи: „кстати говоря”, „иначе говоря”, „по правде говоря”, „короче говоря”, „иными словами”. В крайнем случае можно было бы утверждать, что эти выражения имеют эллиптический характер: они грамматически связаны с имплицитным главным предложением „говорю” („скажу”):
Короче говоря, р - короче говоря, скажу: р.
Иначе говоря, р = иначе говоря, скажу: р.
Приняв такую интерпретацию, нам пришлось бы приписать этому „р”, то есть предложению, вводимому данным метатекстовым оборотом, двойную семантическую структуру: оно является высказыванием и одновременно автоцитатой. Такое предложение, как „короче говоря, X струсил”, является, по замыслу автора, также предложением о Х-е; а следовательно, в структуре этого предложения мы должны выделить обычный неметатекстовый компонент„ X струсил”. Другой компонент, метатекстовый, имел бы вид:
Короче говоря (то же самое), говорю:,,Х струсил”.
Можно также утверждать, что метатекстовый компонент является только незаполненной рамкой:
Короче говоря (то же самое), говорю…
рамкой, оставляющ t й место для основного высказывания и не имеющей собственного грамматического дополнения. Мы иногда употребляем такие предложения:
• Дождь идет.
• Что ты говоришь?
• Говорю, что дождь идет.
Это „говорю, что дождь идет” не является только сообщением о словах („я сказал, что идет дождь”). Это действительно повторение того же самого „дождь идет” - с семантическим довеском в виде метатекстового компонента „говорю”, компонента ситуационно плеонаетичного. (Для краткости мы будем в дальнейшем называть, его „метатекстовым плеоназмом”.)
Во избежание недоразумений, стоит, по-видимому, сделать оговорку: с точки зрения семантического анализа грамматическая интерпретация слова „скажу” (короче говоря, р = короче говоря, скажу, что р) совершенно несущественна. Интерпретировать ли выражения типа „короче говоря, р” как „короче говоря, скажу: р” или как скажу кратко: р, картина основной схемы их семантической структуры останется той же. Выражения, с помощью которых говорящий отмежевывается от произносимых им слов.
Как будто S есть Р.
Вроде бы, S есть Р.
Якобы S есть Р.
Говорящий только приводит чужое высказывание. И однако, оно резко отличается от простых сообщений о высказываниях: ... - это не то же самое, что „говорят, что”... - это повествовательное предложение; не является повествовательным предложением (речь идет, разумеется, не о грамматической, а о глубинной структуре). Предложение имеет простую структуру:
Знай, что говорят, что S есть Р, Предложение с ... гетерогенно:
• „Знай, что S есть Р”.
• Не думай, что это говорю я.
... Среди „метаорганизаторов” высказывания существенное место занимают такие, которые выполняют роль темы высказывания.
Что касается... Если речь идет о... Насчет...
Можно сказать, что эти выражения указывают на (новый) „логический субъект” высказывания, на его „топик” (подлежащее). Известно, что средства для указания на „топик” высказывания различны в разных языках. Для этого может служить порядок слов и интонация, например, прямой порядок слов с антикаденцией в славянских языках (ср., напр., Ян / приехал последним”). На топик высказывания могут указывать также специальные частицы, например японская -ша, которая в отличие от другой приподлежащной частицы, - ja , вводит (новый) „топик” высказывания, в то время как - ja просто идентифицирует объект.
Следует заметить, что метатекстовое введение подлежащего ограничено, пожалуй, текстами довольно абстрактного, интеллектуализированного характера (или стиля).
Если речь идет о борзых, то они могут развивать скорость до 60 км в час.
| Кстати, (Ян уже уехал). | = 1) Я хочу сказать что-то другое. |
| 2) Я думаю, ты понимаешь, что меня на это натолкнуло то, что я говорил. | |
| 3) Знай, что Ян уже уехал. | |
| Между прочим, (Ян уже уехал). | = 1) Я хочу сказать об этом кое-что другое. |
| 2) Не думай, что это важно для дела, о котором я говорю. | |
| 3) Знай, что Ян уже уехал. | |
| (Ян уже уехал). | = 1) Я хочу сказать кое-что другое. |
| 2) Я думаю, ты понимаешь, что меня на это натолкнуло то, что я говорил. | |
| 3) Не думай, что это важно для дела, о котором я говорил. | |
| 4) Знай, что Ян уже уехал. | |
| Впрочем, (Ян уже уехал). | = Я думаю, что мне следовало сказать (пожалуй) кое-что другое: "Ян уже уехал". |
| Впрочем, (я в этом не разбираюсь). | = Я думаю, что мне следовало сказать кое-что другое: "Я в этом не разбираюсь". |
Впрочем, (не знаю). |
= Я думаю, что мне следовало сказать кое-что другое: "Я не знаю". |
Среди выражений, которые освещают направление хода мыслей, важное место занимают, разумеется, сигналы очередности в логической последовательности. Вот примеры:
Во-первых, S есть P . = Скажу как первое (скажу сперва): S есть Р.
Во-вторых, S есть P . = Скажу как второе: S есть P .
Прежде всего, S есть P . = Прежде всего иного скажу: S есть P .
Далее, S есть P . = Затем скажу: S есть P .
Наконец, S есть P . = Наконец скажу: S есть P .
Можно поразмыслить над тем, не являются ли вышеприведенные расшифровки сокращений по суш дела этимологизированном, не обоснованным с синхронной точки зрения. Не функционирует ли, например, выражение „прежде всего” скорее как сигнал исключительной коммуникативной значимости факта, чем как метатекстовое предупреждение?
Несомненно - это действительно сигнал важности сообщаемого факта (в глазах говорящего). Однако убежденность в важности сообщения может манифестироваться различным образом. Говорящий может констатировать эксплицитно: „самым важным я считаю то, что...” Он может эксплицитно не констатировать ничего, а только повысить голос и произнести эти важные слова с серьезной миной. В рукописном или печатном тексте он может употребить курсив, подчеркивание, разрядку, прописной или полужирный шрифт:
Начну с того, что ( S есть P ).
Прежде всего, я хотел бы рассказать о S .
Прежде всего, S есть P .
Что касается выражений „во-первых”, „во-вторых”, „в-третьих” и т.д., то они действительно употребляются только в метатекстовой функции. Поэтому в этом случае существуют две возможные интерпретации: 1) Можно трактовать выражения „во-первых”, „во-вторых”, „в-третьих” как синонимы (позиционные варианты) порядковых числительных „первый”, „второй”, „третий” и т.д., обусловленные присутствием в глубинной структуре метаплеоназма „я скажу” 2) Можно трактовать выражения „во-первых”, „во-вторых” и т.д. как сокращенные показатели предложений „скажу как второе”, „скажу как третье” и т.д. Без сомнения, более разумной представляется первая интерпретация,
Метатекстовая функция анафорических местоимений и артиклей - вещь настолько очевидная, что вряд ли стоит о ней распространяться. Мы только обратим внимание на то, о чем обычно не говорится и что очень существенно для данной проблемы.
Авраам построил алтарь на том месте, на котором ему явился Бог. Там он и восхвалял имя его.
... Так было с городом Ниневией. ...Такие желания я считаю худшими.
„Эта три добродетели” означает: те три добродетели, о которых я говорил. „Там” означает: в том месте, о котором я говорил. „Так” означает: так, как я говорил. „Такие желания” означает: такие желания, о которых я говорил.
Отсылка „о котором я говорил” повторяется как рефрен, часто, почти в каждом связном тексте. Иногда - на поверхности. Иногда - только в глубинной структуре. Очевидно, она является основным связующим элементом текстов, состоящих из многих предложений. Она не появляется только в одном предложении текста — в первом. Легко угадать, что ее там заменяет.
Этот человек... = Тот, о котором я говорил. Один человек... = Тот, о котором я буду говорить.
...Среди метатекстовых операторов (в широком, обычном смысле слова) нетрудно выделить такие, которые устанавливают эквивалентность или квазиэквивалентность внутри текста. Некоторые осуществляют эту функцию открыто:
иначе говоря
иными словами
короче говоря
говоря проще
резюмирую
Другие - способом несколько менее явным: то есть (а именно)
следующее
например
или (то есть)
то есть
Уведомляю, что...
Объявляю, что...
Отвечаю...
Предупреждаю...
Избыточность выражений этого списка очевидна Они дублируют на метатекстовом уровне действия, которые фактически совершает говорящий самим произнесением остальных предложений текста. Слушатель и так мог бы заметить, что говорящий напоминает, подчеркивает, повторяет, отвечает. Помимо формальной грамматической связи, показателем которой является союз „что”, фактически туг нет семантической связи: семантическая запись этих метатекстовых рамок не может быть интегрирована с записью содержания того, что следует после „что”. Попробуем „понять” ленту с метатекстом.
Повторяю, что р. = Говорю второй раз: р.
Напоминаю, что р. = Говорю для того, чтобы ты вспомнил: р. (= говорю для того, чтобы ты знал то, что ты забыл = говорю для того, чтобы ты знал то, что ты знал раньше и чего ты не знаешь сейчас).
Объявляю, что р. = Говорю для того, чтобы ты обратил внимание.
= Говорю для того, чтобы все знали: р.
Высказывание „пойди” может быть изложено различным образом: X приказал У-у, чтобы он пошел, X попросил У-а, чтобы он пошел.
Ясно, что каждое из этих предложений означает нечто иное. Ясно, что их значения имеют общую часть. Легко установить, что это за часть: утверждение о высказанном Х-ом
... Не менее интересную группу образуют те глаголы, внутренним субъектом которых является сам говорящий. Обещаю. Обещаю. Протестую. Соглашаюсь.
Сказать „обещаю” - это одновременно выполнить действие обещания. А следовательно, само произнесение этого слова-предложения создает такое положение вещей, о котором говорится в предложении.
Что мы выгадываем, называя такие глаголы „перформативами”? Прежде всего, какие - „такие”? В нашем понимании единственной бесспорной основой для выделения семантической группы является экспликация. Поэтому попытаемся понять приведенные „глаголы свершения" на основе соответствующих констатативных форм. X сказал У-у, что он это сделает, поскольку У этого желает, для того, чтобы У мог полагать, что X это сделает.
Кажется, что специфика экспликации форм первого лица настоящею времени по сравнению с экспликациями других лиц или других времен объясняется просто метаплеонастическим характером элемента „говорю”.
В высказывании переплетается текст с текстом метатекстовым. Эти метатекстовые нити могут выполнять самые различные функции. Они проясняют „семантический узор” основного текста, соединяют различные его элементы, усиливают, скрепляют. Иногда их можно выдернуть, не повредив остального. Иногда - нет.
Новое в зарубежной лингвистике. Вып.8. Лингвистика текста. М., 1978 с. 402-421.